Командир эскадры
Виталий Иванович Зуб
В.И. Зуб до эскадры командовал 170
бригадой эскадренных миноносцев, которая стала прародительницей 170 бригады
противолодочных кораблей и 7 оперативной эскадры кораблей СФ.
Виталий Иванович любил говорить: «Я от
сохи». Происхождения он был, действительно, рабоче-крестьянского. Тем не менее,
В.И. Зуб был знатоком и ревнителем этикета, особенно военно-морского. Он и по
жизни был аккуратистом. Никто и никогда не видел его мятым, даже в рабочей
форме. Рабочие брюки его были пошиты на матросский манер (с клапаном), всегда
выглажены – наверное, он не спал одетым.
Если штаб эскадры размещался на корабле,
это было испытанием. Дежурно-вахтенная служба была в постоянном напряжении,
чтобы не пропустить какую-либо деталь флотского ритуала. Особенно это касалось
встречи командира эскадры. Доходило до абсурда – требовали от дежурного по
кораблю, чтобы он постоянно был в форме одежды для верхней палубы. Если он не
успевал одеться зимой в шинель для встречи комэска, то после подъема флага он
уже не дежурил. А комэск был очень подвижным, не сидел в каюте, а бегал по
кораблям, иногда и ночью. Представьте, каково было проверять вахту у
вспомогательного котла, обходить коридоры гребных валов в шинели…
В.И. Зуб любил пользоваться для связи уже
отмененной «трехфлажкой», зная многие сигналы наизусть. Однажды, командуя
учением, дал распоряжение передать на корабли сигнал «ГЩ7». После репетования
спросил меня, вахтенного офицера, что значит сигнал, и был весьма доволен, когда
я ответил: «Команда имеет время обедать». Вообще связи при Зубе уделялось много
внимания. Контрольные семафоры были ежедневной проверкой бдительности
сигнальщиков.
Однажды (кажется, в 1979 году) В.И. Зуб
был назначен командиром сил, обеспечивающих опытовую стрельбу подводной лодки
из Норвежского моря. На нашем «Адмирале Юмашеве» разместился почти весь штаб
эскадры. На выходе из Кольского залива вестовые проспали приготовление корабля
к плаванию в штормовых условиях, в результате стаканы выпали из шкафчика в буфете кают-компании и разбились ВСЕ, за
исключением одного. К обеду офицеров пригласили со своими стаканами и кружками.
Только комэску поставили стакан. С этого момента для нас началась «веселая
жизнь». До района стрельбы было больше трех суток хода, а штабу заняться было
нечем. Поэтому по команде Зуба нам «выворачивали матку» круглосуточно. А утром
он устраивал разбор с командиром на ходовом.
У командира Алексея Георгиевича Стефанова
разболелся зуб, он сидел с перекошенным лицом в командирском кресле, когда В.И.
Зуб начал очередной разбор полетов. Закончив слушать проверяющих, он спросил у
командира: «Ты что, Леха, такой кислый?». Тот ответил: «Да зуб заколебал».
Виталий Иванович юмор и находчивость ценил и не обижался.
- Ну вот, я его уже заколебал. А какой
зуб, командир?
- Да мудрый.
- Ну вот, и начпо досталось.
Фамилия
начальника политотдела эскадры была Мудрый.
Находясь на ходовом, Зуб почти никогда не
садился в кресло, предназначенное для флагмана. Он опасался ожирения и
постоянно двигался, иногда даже делал приседания и другие упражнения. Но при
этом все действия и команды вахтенного офицера находились под его бдительным
контролем, и за малейший промах доставалось по полной. Но не разносом, а
показательной поркой с учебой.
Однажды он попросил вахтенного офицера,
чтобы ему на ходовой принесли чаю. А надо сказать, что чай он пил без сахара,
тоже в целях сохранения фигуры. Но вахтенный офицер забыл предупредить о том
вестовых и даже не посмотрел, кто и как принесет комэску чай, а просто
скомандовал в буфет: «Чай комэску на ходовой». Принес чай даже не вестовой, а
молодой замызганный посудомойщик. Чай он принес в стакане с подстаканником, но
без блюдечка, ложка в стакане, а сам стакан наполовину был заполнен
полурастворившимся уже сахаром. Зуб ласковым голосом расспросил матроса, кто
он, да откуда, да кто его родители, где учился, хорошо ли ему на корабле – тот
и расплылся. Тем же ласковым голосом Виталий Иванович поинтересовался:
- Сынок, а сколько же ты мне сахару
положил?
- Десять кусочком.
- А зачем так много?
- Так вы же адмирал!
Поворот к
командиру:
- Стефанов, да у вас на корабле махровая
годковщина!
В общем, в тот
день проверка корабля была с особым усердием.
Подойдя к подводной лодке, выяснилось, что
на ней вышла из строя аппаратура связи, поэтому управление из Москвы ее
стрельбой под угрозой срыва. Зуб приказал доставить на ПЛ флагсвязиста капитана
1 ранга Гусева. Пересадить его можно было только барказом. И тут Виталия
Ивановича прорвало:
- Принесите мне приказ о допуске
командиров катеров.
- Дайте контрольный лист подготовки
плавсредств к осеннее-зимнему периоду.
- Да он у вас не заведется. А если и
заведется, то заглохнет.
- А какой у вас норматив спуска
плавсредств, почему так долго?
И т.д. и т.п.
Командир не выдержал и убежал на левое крыло сигнального мостика, чтобы
ускорить процесс.
Я стоял вахтенным офицером и, как первый
командир барказа, проводивший еще его заводскую приемку, не выдержал.
- Товарищ адмирал, несправедливо. У нас
самый ходовой катер на эскадре. Только на «Киеве» и у нас катера на зиму не
консервируют. В марте, помните, даже упавшего за борт с «Нахимова» матроса
вытащили, когда по заливу еще льдины плавали.
Зуб,
прищурившись, спросил:
- Сынок, ты какого года?
- Пятьдесят третьего, товарищ адмирал.
- Ну, тогда стой на вахте и молчи. Я в
53-м уже эсминцем командовал.
К этому моменту
катер спустили и завели, он с флагсвязистом побежал к подлодке. Неисправность
связи устранили быстро, но катер назад все не шел и не шел. Темнело. А на
палубе лодки шла непонятная возня с канистрами. Оказалось, что катер ранее
израсходовал почти все топливо, а в спешке не проверили. В общем, по
возвращении в базу был учинен показательный разбор плавания.
При Виталии Ивановиче штаб эскадры был,
наверное, самым сильным. Конечно, начштаба Павел Петрович Гусев (легендарный
ППГ, славившийся громогласием и изощренными выражениями), тоже не сидел сложа
руки. Но, наверное, дело в том, что был не только тщательный подбор «флажков»,
но и неукоснительная требовательность исполнения всех распоряжений штаба, и это
исходило от комэска. Однажды к нам на корабль во время большой приборки пришел
флагмин капитан 1 ранга Кохан К.Н. Он поинтересовался, почему приборщики
правого шкафута (личный состав РТС) не моют тумбу правого торпедного аппарата.
Помощник и начальник РТС возмутились, на что Кохан им возразил: «Но моют же они
барбет АК-175, а менять смазку же их никто не заставляет». В общем, дошло до
того, что старпом, оставшийся за командира, пожаловался Зубу.
- Кто это вам скомандовал?
- Капитан 1 ранга Кохан.
- А что, есть какие-то сомнения в
распоряжениях флагмина? Если Константин Николаевич сказал, так тому и быть!
Авторитет штаба
эскадры Виталий Иванович поддерживал неукоснительно. Правда, до мытья РТСовцами
торпедного аппарата не дошло, зато им из БЧ-3 передали рабочий катер.
Штаб 7 ОпЭск был не просто передовым
штабом. Это было время освоения новых, в том числе, и авианесущих, кораблей,
БИУСов, новых тактических документов и оружейных комплексов, массовых учений
разнородных сил флота. Для ВМФ был создан учебный фильм об управлении силами
штабом оперативного соединения. Весь материал был отснят на основе работы штаба
7 ОпЭск. Сам Виталий Иванович не только играл роль командира разнородных сил, но
и вникал во все детали, в результате фильм был актуален не одно десятилетие.
Свой огромный опыт Виталий Иванович унес в
Москву, где в Главном штабе ВМФ он был заместителем начальника Управления
боевой подготовки. При нем не было итоговых проверок «по бумагам», из УБП ВМФ
не поступали дурацкие директивы.
Ушел из жизни Виталий Иванович Зуб, будучи
уже без ноги – тромбоз. Но, думаю, причина не в нем – начинались 90-е годы,
царьки развалили страну, которой Виталий Иванович беззаветно служил всю жизнь.
ХОХЛОВ Яков Викторович (зам. нач. отдела оперативной и
боевой подготовки штаба 7 ОпЭск)
|